Смысл священной латыни - в выделении некоторых слов. В русском языке священные слова выделяются заглавной буквой. В системе ЗАРТ дополнительно устанавливаются тильды. Насколько это нужно или не нужно - вопрос другой. Пока это всё есть, и, возможно, приживётся.

Андрей Браев-Разневский (Абр):

Зип-Джолзик - это язык для всех.

Английский - язык для бизнесменов.

Арабский - язык для мусульман.

Эсперанто - язык для друзей.

Арахау - это путь к себе.

Французский - язык аристократов.

Немецкий - язык смелых.

Латынь - язык умных.

Испанский - язык для весёлых.

АННА МАМАЕНКО
Приносящая радость
Ё. жила на самом отшибе Государства, в запретной зоне. Там, куда порядочные и уважаемые люди боялись не то, что заходить, а даже просто об этом подумать. В тех краях никто не знал контроля, каждый думал и делал только то, что хотел сам. И даже власть самого Мудрого Отца Стабильного Государства туда практически не простиралась.
Короче говоря, сколько себя помнила, Ё. жила в лесу. Она почти не помнила своих родителей – их казнили за контрабандизм, когда Ё. была совсем маленькой. Только иногда, во сне, она видела маму, большую и мудрую, которая гладила ее своими теплыми добрыми руками, и просыпалась в слезах. А может быть, это была просто утренняя роса…
Вы спросите меня – почему ее имя состояло всего из одной буквы? Дело в том, что в Государстве практически все имена состояли только из одной буквы. Так было принято в целях экономии усилий чиновников, заполняющих многочисленные документы, и чтобы избежать ошибок – жители Государства не отличались грамотностью. Лишь немногие удостаивались со временем чести именоваться двумя или, при особо исключительных заслугах, тремя буквами. И только один, самый важный человек, Мудрый Отец Стабильного Государства, обладал именем аж из четырех букв - МОСГ.

ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВ
Бабье лето среди ворсинок
Пластикового коврика.
Ворсинки как-то повытерлись -
Не защитят от холода
Многоножек и тарканов.
Что питаются мелким сором,
Брошенным в незапамятной древности.

Над ковриком не осталось крыши -
Её, наверное, продали.
И на коврик посыпятся листья,
Которые поробуют есть
Многоножки и тараканы.
Закончился древний мусор...

ИВАН КРОТОВ
История была простой и старой, как мир. Тёмной осенней ночью две молодые фигуры крались к Храму Снаффа. Их семьи придерживались разных философских/эстетических концепций и были против брака. Но когда это останавливало влюблённых? Хуже было то, что нарушители спокойствия решились на святотатство: они собирались вызвать внеурочную демонстрацию священного фильма. На планете ABR* все праведные, раз в сезон, в день противостояния обоих солнц, собирались в храме, чтобы прикоснуться к истории предтеч. Обычно фильмы показывали их прародину, освоение планет и другие события, которые могли смотреть все, даже дети. И только раз в году, достигшие почтенного возраста и те, кто был благословлён на брак старшими, могли посмотреть картину взросления.
Собравшиеся пели пеан, прославляющий предтеч, потом жрецы в золотых одеждах смиренно обращались к храму, прося даровать праведным снафф. И храм всегда откликался на их мольбы/просьбы. Самообновляющееся здание стояло здесь столько тысяч лет, сколько праведные заселяли ABR. И продолжало выглядеть как новенькое, заставляя прихожан благоговеть перед технологиями предков.
- Может всё-таки не стоит? – спросила Пама**, так звали девушку, пока её друг возился с замком.

ОЛЬГА ВЕСНИНА
Мы все похожи и различны.
Так ювелир нас огранил.
Творя, он мудро сохранил
Черты, которые типичны.
Ценна коллекция его:
Игра любого самоцвета
Спасет прелюдию сонета.
Надеюсь, даже моего.
Нам звезды многое вручают,
И мы в созвездиях - родня!
Пусть на Земле, внизу, друзья,
Преграды нас не разделяют.
Посмотрим вместе в телескоп –
Восточный чудный гороскоп!

Крыса
Приятные черты и цепкий взгляд,
Не в меру аккуратна, педантична.
И в общем, очень даже симпатична.
Кто выдумал... 

АННА МАМАЕНКО
(Предновогодняя фантазия)
Ерема сидел на тесной кухоньке типовой пятиэтажки, и грустил. День не задался с самого утра. А началось все с того, что задолго до рассвета за стенкой оглушительно грохнуло и раскатилось горохом, выдергивая из сладкой дремы. Ну где это видано, чтобы в такую рань, да еще под самый Новый год, ремонты устраивать? Ладно бы только это, так ведь нет… Когда разбуженный Ерема сердито прошлепал на кухню, чтобы соорудить чайку себе и бабушке Савельевне, оказалось, что газовая плита превратилась в могильную. Точнее сказать, стала памятником самой себе. Ладно, Ерема смекалистый, догадался налить воды в чайник, и кипятильник сунуть. Так и здесь все наперекосяк пошло – блестящий пузан разобиделся на такое обращение, да и плюнул в Ерему струей крутого кипятка. Благо, он вовремя отскочить успел. «Как раньше хорошо-то было, до переезда…» – думал Ерема, подперев мохнатым кулачком морщинистую щеку. До того, как Савельевна согласилась на уговоры внуков, живущих в городе, и оборотистых мужичков из строительной компании, суливших бабуле все, что только могла нарисовать их небогатая фантазия - златые горы; шаланды, полные кефали; рай в шалаше… Короче, взяли Савельевну под микитки, да и переселили в 24 часа из уютного домика, увитого виноградными лозами и обсаженного яблонями, в эту хрущебу. Да чего уж там – в элитных коттеджах тож люди-человеки жить будут, воздух предгорный вдыхать-выдыхать, водичкой родниковой наслаждаться. А Савельевне зато память осталась – сундучок с фотографиями, патефон с музыкой, да он – Еремушка-батюшка. Домовой, то есть. 

АНДРЕЙ КАМИНСКИЙ
С турком тогда много воевали. Казалось и мир подписан на века, ан, глядь – новая война. А если и сами турки не воюют, то черкесов да татар горских науськивают, подбивают их жечь станицы казачьи. Сильно злобился султан, что русские у него Кубань да Крым отобрали, вот – вот и Кавказ отберут. Много царь вдоль реки крепостей да острогов понаставил, много казаки станиц основали – не прорваться налетчикам. Да пришла беда такая, что и лихость казачья не помогла.
В ту пору на Кубани часто лихоманки лютовали, много народу перемучили. А той весной – словно сам черт разом спустил с цепи всех сестер – лихорадок. По станицам и крепостям люди как мухи мерли. А здоровым людям блазнится начало всякое. То на колокольне нечисть всякая мерещится, да такая о которой и самые старые старики раньше не рассказывали. То в лесу вдруг явится охотникам великан, густой шерстью поросший, а из груди – словно топор костяной торчит. В Баталпашинской восемь баб кликушами заорали, в Прочном Окопе – за два дня десять человек пропало неведомо куда, в Невинномысской атаман станичный слег с утра, так и встать не мог, паралич его разбил.

ААРОН ХАТАПТАХ
Умный вождь, глупая старуха и её дочь
(сказочная изнанка)

Недавно одним племенем правил самый мудрый вождь. Невзлюбил он старух, и повелел всех их истребить, так как от них пользы ещё меньше чем от стариков. Жалко стало одной дочери своей матери, и спрятала она её в кукушкино гнездо.
Жила та девушка в маленькой станице, замуж не спешила, всё чего-то медлила, а одной глину пахать тяжко, поднялась она к матери в гнездо испросить совета, та её и подучила.
Взяла девушка охапку лыка и пошла к большому болоту. Погрузила лыко в болото, намочила его, сделала мочало, и стала его вить: она хотела свить длинную веревку. Пока она её вила, из воды вышел хозяин болота и спрашивает: «Что ты делаешь, девица?» Девушка отвечает: «Вот кончу вить веревку, подвешу болото к небу, пусть сохнет, а просохнет, буду пыль выбивать, выбью пыль, отнесу к себе домой, будет мне коврик в приданое». Испугался хозяин болота и говорит: «Оставь, девица! Не трогай болота. Дам тебе всё, чего ты захочешь».
Задумалась девушка. Чего же просить ей у могучего хозяина хляби? И решила попросить то, чего ей давно не хватало. А хотелось ей добыть хорошего бегемота. А это место, надо сказать, славилось хорошими бегемотами... 

ААРОН ХАТАПТАХ
Император и его деспоты
(из летописного дневника)

Историю придумали
сплетники.

От автора
Начинающим летописцам желающим воспитать в себе краткость, могу посоветовать перед тем как сесть за письменный стол, съедать две-три скибки арбуза.
А. Хатаптах

Предыстория
Император усыновил мальчика и сделал из юноши деспота. То-то народ веселился!

Радость
- Опять народ веселится, а не безмолвствует, как ему положено, - тревожился Император.

Деспот I
Жил в одной дальней стране некий владыка. И был он не то иноземцем, не то чьим-то побочным сыном, и носил не то одежды, схожие с одеждой императора, не то обноски самого Императора. Как бы то ни было, женой служила ему бывшая шлюха, а жили они душа в душу. Причиной ее ремесла считалась вера в то, что женщина – отдушина для мужчины, чему её учили сызмальства. Он же имел ни мало побед и частенько повторял: «я не герой, я – осколок истории», и посему слыл мудрейшим правителем.