Arkё!
Это текстовая версия журнала "Asa" (Знание), #10
Журнал можно скачать здесь. Это файл в формате pdf. Вы можете просто распечатать его для последующего переплета.
Для этого нажмите «Файл» – «Печать» – «Двусторонняя печать» – «ОК». Обратите внимание! Если вы первый раз на своём домашнем принтере распечатываете документ с двусторонней печатью, попробуете сначала распечатать с двусторонней печатью любой четырёхстраничный документ. Это надо для того, чтобы вы точно знали, как переворачивать листы, распечатанные с одной стороны, для продолжения печати. Если же вы заказываете распечатку в салоне, просто скажите: «Сделайте двустороннюю печать».

Юбилейный 10-й номер журнала "Аса" откроется интервью с музыкантом Глебом Мальцевым, который стал победителем конкурса "Лицо Арахау" по итогам минувшего года.

Арахау с размаху
Глеб Мальцев: "Арахау мне напоминает гортанные оркские кощунства из мифологии Толкиена"
Ehoro Ahero: Tas, ArahauhusnyrkognraplzgazyplgorюsgoTolkin

Интервью с Глебом Мальцевым, создателем и идеологом Piĉismo, первой в мире панк/хардкор/краст/грайнд/нойз банды, пропагандирующей международные плановые языки. Голос & электроскрипка. Живет в Каунаса (Литва).
– Глеб, как пришла мысль петь на искусственных языках, может с этой задумкой связана какая история? На скольких конлангах уже исполнены композиции? Какой язык был самым трудным для исполнения и какой особенно запомнился?
– Двадцать лет назад мне, двадцатилетнему, до усеру нравились панк-рок и Эсперанто – захотелось совместить, тем более, что аналогов не наблюдалось. С тех пор спел на полусотне конлангов в разных экзотических стилях, а также нацарапал тонким перышком на ватмане формата А3 post-gabber медитацию «Mi» из одной ноты на 128 языках. Самым трудным оказался Ифкуиль – два ничтожнейших словечка пытался безуспешно запомнить в течении целого дня. Явные фавориты – Эсперанто, Идо и Волапюк образца 1886-го, с Токипоной масса приключений связана, но почему-то наиболее теплые воспоминания остались от записи харш-нойзового альбома на Клингоне в Питере в 2000 году. Подыгрывать мне собралась страшная группа ТАЛОНОВ НЕТ в полном составе, заполночь, в четырехкомнатной квартире покойного член-кора Аврорина (автора первой чукотской письменности на основе латиницы); чтобы хоть как-то приглушить адский грохот, заперли меня с моно-микрофоном из субмарины в шкаф с платьями – веселуха!!

– Не возникало желание придумать свой конланг?
– С 1996 года тружусь над собственным проектом G, он же Ge, он же Guptoena, т.е. «тайный язык» – это априорно-апостериорный универсальный агглютинативный конланг на основе всего на свете. Грамматика давно устаканилась, она очень простая (всего 8 правил), но понадобились годы, покуда обрела окончательную изящную форму. Осталось лишь набрать в TshwaneLex-е, изобилующую синонимикой и обсценностями, лексику, коя дико обширна и красочна, работы еще порядочно (традиционно занимаюсь словарем зимой, спасаясь от сезонной депрессии). Алфавит обычный латинский без диакритиков.

– Что подвигло тебя спеть на Арахау? Если использовать поэтические метафоры, с чем у тебя ассоциируется этот язык или, может, само слово «Арахау»?
– Арахау у меня ассоциируется с арахисом (шутка). Не знаю, с какого перепуга, но он мне напоминает гортанные оркские кощунства из мифологии Толкиена – чем-то демоническим веет от большого скопления согласных. Собственно, именно немногочисленные литературные примеры и катализировали интерес к детальному штудированию, заставившему тихо затейливо восторгнуться, в результате.

– Раньше приходилось слышать, что на Арахау петь практически не возможно. Как ты считаешь, есть ли языки, на которых петь невозможно? Если пофантазировать, то, как бы он выглядел и стоит ли такой язык придумывать?
– Я сталкивался с таким языком и, чисто символически, тупо подгоняя под количество слогов, старался на нем повизжать, хоть и понимая бессмысленность сей затеи. Называется он Q~'u^pl!, издает звуки на нем инсектоидная раса с вымышленной планеты, весьма радикально отличающаяся анатомически от гуманоидов, так что любая попытка воспроизвести хотя бы приблизительное подобие их чириканья обречена на неудачу. Остальные инопланетные артланги без особых проблем произносимы (вдохновляясь почему-то, чаще всего, ивритом), как и замороченные ребусы,предназначенные для людей с мозгами роботов, какие бы игривые философские тараканы ни взбрыкивали в многомудрых черепных коробках инициаторов. На их фоне, Арахау показался вполне благозвучным и симпатичным, я с видимым удовольствием рычал на нем бред сивой кобылы в присутствии сотен пьяных свидетелей, оба сэйшена бурлили трэшем и угаром, уверен, последуют новые.

– Не задают ли вопросов, типа, «зачем тебе это»? Вообще, в чем польза, на твой взгляд, от искусственных языков?
– Ни меня, ни вас, думаю, агитировать не требуется – сфера применения, как известно, обширна. Наработки конлангеров могут пригодиться с совсем уж неожиданной стороны, например, при расшифровке языков животных и насекомых.

– Можешь поделиться планами группы «Pichismo» на ближайшую перспективу?
– 18 октября в Вильнюсе буду разогревать движ перед старинной английской панк-бандой ACTIVE MINDS. Я им многим обязан, их лейбл Loony Tunes, среди прочих, спродюсировал в 1994 г. наш первый винил – прекрасный своим первобытным дикарством сборник «Bullshit Detector 4». Было бы забавно с кумирами бурной молодости перетереть за шоу-бизнес тет-а-тет. Еще в обозримом будущем мечтаю доделать идистский концертный альбом 2010 года, ну и придумать ему название.

– Как тебе такое высказывание, что «искусство – это всегда провокация»? Вот, к примеру, взять недавний панк-молебен Pussy Riot «Богородица, Путина прогони!» Креатив это или связанный со всем этим шум – случайный резонанс?
– Наконец-то по адресу обратились, а то о винзаводских шалавах высказываются все, кому не лень, кроме собственно панков. Начнем с того, что у Pussy Riot не обнаружено ни ирокезов, ни дредов, ни татуировок и пирсинга на всех частях тушек, а паранджи из бабушкиных носков для того и нужны, чтоб скрывать цивильные личины галерейщиц из гарема Мцыри Дондюшана, да и брынькающими на укулеле замечены сии фонограмные позерши не были, на подпольных дистро не найти даже сраного сингла. Оставим привилегию восхищаться их мышиным писком Мадонне и Йоко Оно, а обратим лучше внимание на гэбистского куратора Марата Гельмана, щедро финансируемого из прокремлевских структур, или на то, как Толокно и Верзилова выгнали из группы «Война» за умышленную сдачу киевским ментам Шиитмана-Володарского, получившего реальный срок за имитацию полового акта возле Верховной Рады, т.е. компания крайне гнилая, вызывающая массивные рвотные спазмы. Образ панка не столь романтичен, как у принца на белом коне, влюбиться в него способна, пожалуй, только безмозглая пэтэушница, стремление стать бухой вонючей гнилушкой, для интеллигентных верующих мамаш, вельми удивительно, странно фиксировать такие необычные приоритеты у респектабельных социализированных женщин. Возникает вопрос: зачем модные художницы именуют себя панкушными жабами, не будучи ими, не зная элементарных основ матчасти этого племени?! Ответ очевиден: чтобы подставить левацкую артистическую молодежь (т.н. «неформалов» на номенклатурно-комсомольском новоязе третьвековой давности) под репрессии (уже по щам выхватывают повсеместно), попутно пиаря г-на Дракона за пару-восемь зеленых лимонов детишкам на молочишко, отвлекая ширнармассы от сфальцифицированных выборов, мясилова в Крымске и прочих скользких для власти тем. Провокация имеет место быть, но конкретно мусорская, с сомнительной художественной ценностью.

– Вот есть такие цитаты: «Краткость – сестра таланта», «Все гениальное просто»… Но, с другой стороны – «Простота – хуже воровства». Какая сторона тебе ближе?
– Мне одинаково импонируют и короткие примитивные боевики (даже посылал односекундный трек на культовую американскую компиляцию «Sloppy Seconds»), и трудоемкие, композиционно сложные, квазисимфонические полотна.

– Должен ли автор-творец, достигший определенного успеха, сомневаться в своей гениальности?
– К рефлексиям склонна, скорей, пишущая братия, в виду низкой интерактивности: книги продаются словно в пустоту, обратной связи практически ноль, даже появление литературных сайтов мало что изменило, так как комментарии, по большей части, идиотские – есть отчего захандрить. У музыкантов же ситуация диаметрально противоположна, ибо настроение публики вычисляется с первых же мгновений, как очутился под софитами со шнуром, и только от тебя зависит, что полетит на сцену – лифчики с телефонными номерами или пустые пивные батлы. Опытный шоумен прекрасно манипулирует толпой, тонко чувствуя, где следует нажать, а где ослабить, поэтому излучать уверенность необходимо даже в самой провальной ситуации, и тогда никто не заметит лажи, а свита привычно польстит даже при оглушительном фиаско. Каждый концерт непредсказуем и зависит от чудовищного количества факторов (место и контингент, каков line-up, перебор допинга, траблы с педальками, перепутал фанеру, забыл текст и т.д.), реакция на непредвиденные обстоятельства должна быть молниеносная, так что постфактум остается только поражаться величию собственного разума, оттого-то в среде лабухов типичны непомерно раздутое эго, чешуей как мак горящие могендовиды во лбах и носорожья броня в метр толщиной, так что такого художника еще хрен обидишь, каким бы говном он ни являлся. В редком случае действительно удачного выступления, самомнение вымахивает с Вавилонскую Башню, соответственно, окружающие заражаются способностью поклоняться столь убедительной чужой мании величия, а с коллективным помешательством бороться значительно сложнее, так что если и нахлынут импульсивно уничижительные мыслишки о тщете сует, от которых хоть в петлю головой, обязательно из темноты выплывет некто мокрый от пота, сверкая выпученными безумными зраками, восторженно трясущий кисть: «Чувааак, ты сейчас охуительно слабал!!»

От редакции:
Глеб Мальцев (родился 1 ноября 1972; живет в Каунасе, Литва) - создатель и идеолог Piĉismo, первой в мире панк/хардкор/краст/грайнд/нойз банды, пропагандирующей международные плановые языки. Голос & электроскрипка.
Осенью этого года Срообщество Арахау удостоила Глеба Мальцева звания "Лицо Арахау" по итогам 2011 года.
6 августа 2011 года, на фестивале "Ont GRIND'ų" в Лабарджяй (Литва) музыкант Глеб Мальцев (Glebo Malica) исполнил 10-минутную композицию на языке Арахау "Yr" (Зло) под брендом Pichismo в стиле power electronix с вувузелой.
2 декабря Глеб Мальцев в вильнюсском панк-клубе "Крюк" исполнил музыкальную композицию "Arlanaryknesark" ("Плохому танцору яйца мешают") в стиле идиотроника с вувузелой. 
9 июня 2012 года в сети появился новый альбом группы Pichismo, который получил название "Yr" (Зло). В альбом вошли концертники на Арахау.


ПОЛИНА ЖУКОВА

* * *
Черные ангелы пьют из меня кровь.
Я, утонченная, их принимаю в рот.
Красными паузами в браунинг бьет ток,
чтобы влюбленные испить не могли сок.
Липкое, тонкое ниткой влилось в рот.
Липкое, тонкое током войдет в рот.
Ты, утонченная, вдруг упадешь с ног,
Мужское продленное выстрелит в потолок.
Липкие радости, гадости вязкой глоток,
мертвые мальчики, девочки сами вошли в рот.

* * *
В темноте завелись дети -
Тонут спермой в луже вина.
Вы хотели любви, леди?
Липкой смертью любовь полна.

Aardegoahäsplautaj.
Tjaglarpeihoilspanraas.
GüroraispoBrauning'otanarogau,
Horoh: kaazajlaissähauzi.
Horrovärotgürarkanrop.
Sjaglarpeinamalorkaa.
Gadlarlaisbraf.
Ëësëgvär, gälsgysygvär,
Aadcaajgaforkbnalapanr.

* * *
Aadoilksoapl -
Aatmalatürlopüdgüzao.
Ledi'! Rosjausazaj?
Azajeasafgvär.

АННА ФИЛАТОВА

Бабушка и кот сидят и смотрят на море.
Море - синее, а волны заело в повторе.
Кот и бабушка - серые, немного в пятнах.
Корабли проплывают мимо, как рыбы — мимо.
Хрустит письмо - здравствуй, моя любимая!
Кружок сургуча темнеет в кошачьих лапах.
Корабли оставляют след на воде и в памяти
Одинаково неглубоко, но также буграми
И бугрится лицо, и бугрится кот, изгибаясь.
Я смотрю, смотрю, без конца очки протираю
И мой кот со мной уже восемь лет умирает
Но терзает диван и орет по утрам, умирая.
На берегу каждый день застывает художник.
Зову на чай. Говорит, что зайдет позже
Позже, позже… Он думает, что никогда не умрет?
Корабли проплывают мимо. Все реже и тише.
А художник сидит у моря. Молчит и пишет.
На пустом холсте только надпись: «Бабушка, кот».

Ajncurfahanacafrüz.
Onüzuseacoezzühéms.
Urfacajnusoehoa, tabuhusoadkoe.
Gmamorkarruzüdlaatj.
Varfgigiras: Tjeës, gazajtaj!
Aldgüzoatoapuurdgurfa.
Gmaamoisarmpücarb
Harmuslüpü, horrobrööd
Cobreasbrööd, curfaheasbröödcatapmumul.
Tjémsafr, tjémssardaifraa.
Tjurfahafbatj oheshacanaguru,
Nosuhafcessurdnalna.
Abüzauködühü'mls.
Tjaroessähüzeabatj. Tanr: tarkadla
Adla, adla... Sás: taflob?
Gmaamorkdlaatj. Geastanrabloegfrabl.
Onabüzauhanandüz. Solscvarf.
Varfgargokirgblart: "Ajn, urfa".

АЛЕКСАНДР ГУСЕВ
Человек лег
Ночь  
оказалась разлита на кафельный
пол
опрометчивой перестрелкой
бра
и лунного света

Город
был заперт за сейфовой
дверью
настороженно стальной
к каждому
новому звуку

Человек лег, 
раздевшись до воображения

Ahanal
Ezoahüssürkafgai
OegehrocoBra'hesizaekoh
Faahuussanrafotaenr
Horausgeasnalotl

Ahanal
Coseilksaloudnanar.


***
Толпа исчезает бесследно
как переводная
картинка

Медленно гаснет город
от тромбов-домов
инсульт магистралей

На кухню приполз таракан
в пакете с коровой
нет ГМО

В зеркале чьё-то лицо
без абонентской
платы

Вам пришло SMS
голос отдайте
немому.

АННА ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ

Мельница
Знаешь, что все, да никак не верится - 
Бродишь поблизости, где-то рядом.
Корчась в пыли, истекаю ядом;
Призрак над телом мельницей вертится:
Смотрит, как боль прожигает легкие,
Как отравляются кровь и лимфа -
Свечкою тает на солнце нимфа
Под асфоделя страданья звонкие.
Ползают подлые змеи памяти,
Жалят зевнувшую оболочку.
Кровоточат багровые точки.
Сыплют чешуйки. "Больно раните!
Сжальтесь, прошу! Я сама остыну!"-
Кричу, изогнувшись, как синусоид.
"Не унижжайся... Не плаччь... Не ссстоит..."-
Шепчут и тут же кусают в спину.
Гладишь, жалеешь, дуешь нá воду:
"Выпей... Забудется, перемелется..."
Льдом, обжигаясь, плюю. А мельницу
Прочь гоню. Мне ветров не надобно.

Göls
Has! Tjaleralod -
Tárkodofl.
Cotoilsgaraespölö, älähüsplas;
Kahoaheksokogöls.
Tafr: garaesaosprou.
Älähespaucauzoe -
Ajfihylskefrorrauzi
Asfodel'zoilsgaraes,
Muumulgases,
Suuräsalougnan.
Goodgazauhüssau.
Oaruzüduamal: "Auzouharaes!
Hoisma, tjaroes! Tjargüls!" -
TjazorüsocatmumulorroSinusoid.
"Lamalakl... Lessüfr... Loasss"...
Suurüdsocnesrösarn
Tails, taels, tessejkü:
"Häs... Talssaplo, tölssölopl"...
Tesünrapl cotaoksgöls
Tjoesmamagüls. Tjalauseej.

ИННА ТОЙБЕЛЕ

Тот самый осенний ветер
...Он выбежал на улицу с пустым полиэтиленовым пакетом, и начал набирать в пакет ветер. Как казалось окружающим, это просто пьяный или ненормальный – бегает с пустым пакетом. Но на самом-то деле он просто пытался набрать побольше осеннего ветра, того самого, который может поднять тебя и вернуть в детство… Помнишь ли ты свой двор, за границей которого заканчивался земной шарик… Наверное, потому, что если обойти его, получится круг. Это и есть земля... Так вот, это тот самый ветер, который принесет тебе запах костра, который жгла молодая, красивая и очень добрая гречанка. Очень давно. Когда!? А какая разница? Главное, что она ждала именно тебя. А если прислушаться, то услышишь, как твой родненький дедушка читает самую интересную сказку или просто зовёт Домой...
Только набери побольше ветра.

Ejgalcaforrargokl

...Sabalouhaplamamaplüzfa coseissoilsejpalou. Aahás: rsuskäsocbrabl - sabalougaplamama. Nopord: sazaussoilsejgalcaf, cohopl, ogejcoilssakas coarkavlameip... Rsasfak? Ohúsödlöge... Harkecafralehr. Zohusö... Hafr: ohusejorrargokl, ohoisëdrogaazfa, grek'ajgamcaureicozëhaosoh. Ohúsadlaz. Bo!? Ovas? Bropl - sjaussafrs. Hëtr, saísatr: sangadarüsgusëgë, rsaussipfas.

ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВ
пьяный негр
лезгинку танцует
кафе «Станица»

AgoagäsnesarkLezginka.
KafeStanica.

ИВАН КАРАСЕВ
за стойкой Степан
плачет в абсент
бармен не верит

Stepan'uanaganar
TesüfropuAbsent
Kazgäslera

ИВАН КРОТОВ
за компанию
пять капель
любителю чая

Horabba
Ardgaud
Horokausüzea

НИКОЛАЙ ГРАНКИН

серое небо
пьешь не пьешь
серое небо

Egoehoa
Rotäsocläs
Egoehoa

АЛЕКСАНДР МАРТУСЕНКО
Вещизм, или очерки тайной жизни и смерти предметов
Апофеоз не войны
В современных магазинах списанный товар принято уничтожать, тогда продавцы берут в руки ломы. Мне довелось видеть гору истерзанных кукол – этого образа человека. 
Отблеск нацизма на задворках сверхмагазина.

Тайная жизнь перчаток
Моя перчатка в тайне женская, смотрите, у неё розовая подкладка, и скроена она под стать девичьей ладони. Её можно вывернуть, чтобы согреть трепетные руки. Но пока она ждёт своего часа, своей женской руки, вы будете ни о чем, не догадываясь думать, что это обычная мужская перчатка.
Никогда ни перед кем она не будет откровенна моя перчатка.

Столовые принадлежности
Я взял в руку ложку. Хм... "ложка" - это от слова "ложь". Лучше я возьму вилку. Возьму вилку и убью ложку. И тут под руку подвернулся нож.

Синопсис
Паперть. Нищая девочка – в горсти уха варится. Наблюдаю, как твои губы движутся в след слов, напутствуя, благословляя их. Но слово-просо росло без спроса – Млечный Путь стал для них Распутицей.
***
Степан-дурак. Он знал, что праведники воплотятся для лучшей жизни в сферических телах и в таком виде покатятся на небеса. Он так верил, что оскопил себя, он так оскопил себя, что… горько об этом пожалел. Он верил, и поэтому по смерти был объявлен еретиком. Такой это был сын. Он наблюдает, как стареет на глазах горячий с хрустом хлеб. Он пишет закон об охране общественных глаз.
***
Зачем-то шел проливной дождь, и полицейские задерживали участников этой стихийной акции за правонарушения.
Vlorkaprez, ckaanahoilskuusgusgloord.
***
Бывал на свете русский солдат, солдат Аарон. Как безразличный житель села, он носил при себе невидимую рану, рану войны. Ему не хватало дождя, дождя под закрытым небом.
***
Первый дождь после потопа – дети в тревожных снах. Уезжая из города, я вижу радугу над ним и гордо шагающего пастуха в дождевике. Но дети не соврут…
***
Солнце окунается в море, море пенится и шипит. Надвигается шторм.
Один человек, назовем его Печорин, грешен и верит во сны, другой – известный путешественник-нигилист Марк Туутсен - зрит видение: арап-туземец в европейской одежде. Он не видит лица, только крепкий торс и голубой перстень с рубиновым камнем на указательном пальце левой руки. Печорин умирает по дороге домой от малярии. «Этот сон предназначался другому…» - шепчет Марк Туутсен. В это время Печорин за тысячу верст отсюда повторяет те же самые слова.
Ногтём в небе неслышно повисает месяц.

АННА МАМАЕНКО
* * *
Тень птицы сквозь древесный лабиринт
замешкается. Отлетает семя,
впечатываясь в распростертый день
и прорастая ночью через край.
Усталый путник ждет у родника.
В его котомке притаилось время
несбыточное. Так вползает змей
по дереву в бесплодный чёрный рай.
На дне источника шевелится вопрос.
Ответ в гнезде на дереве таится.
Скиталец вертикальные зрачки 
устало устремляет на закат.
В его древесных сумрачных руках
уснула предпоследняя граница
и мерно вытекает из глазниц
забвение всему несущий яд.
В ручье томятся лица тех, кто пил
тяжёлую змеящуюся влагу.
Но там, где капли скатывались вниз,
росли деревья и алел восток.
Вниз по теченью путник уходил,
в зеркальном сне не делая ни шагу,
туда, где змеем оплодотворен
на древе распустившийся цветок.

* * *
Oazaguzehusdajatfölsgi. 
Irhamavl,
Cohuksvarfpezoegizi
Choristezoakebr.
Karkazoroissadübr.
Boroglusülspogamans.
Mumulusipfegoablirp.
Rorölspüpügübr.
Rolroaspfuze.
Karkazusaahrogakakfren.
Ödlögarglnánapaardogoacis
Gznanahamanäläplo cohüsplaafroe.
Korbaaroasocälsügmumulcoa.
Iirisocfremuksau ofüüdüskl.
Ckarkesplnü, slesarmargpnanagaerrü
Fonrimkihoissirhtmumul.

Разговор во сне
О.Ш.

Прирастаю к облезлому подоконнику. Укореняюсь. Сегодня, видимо, будет гроза, если верить вранью синоптиков. Сижу, словно Демон Врубеля из «Третьяковки». Вокруг безумствует жизнь, делятся клетки. А я – сплю. И мне снится край света. Подойти к нему, свеситься, крикнуть: «Эй, есть кто живой?..» А в ответ: «Ой-ёй-ёй….» Эхо.
Разгадываю во сне облака. Вот это – дельфин, почему-то с книжкой-раскраской. А это – лошадь, грустная старая лошадь, везёт тележку, полную воздушных шаров. А это – мы с тобой, совсем запутались один в другом. Сплошной клубок неразрешимых противоречий. А это – маленький пятнистый дракон играет с клубком, тянет за нитку. Взял и вытянул в линию горизонта. Всё – просто. Только нужно уметь играть. Я – разучился…
Пойдём отсюда, а? Куда-нибудь, где ветер дремлет в кафе придорожных. Где кудахчет старый автобус. Где райцентры (представляешь себе – центры рая!) с одним приличным зданием – домом культуры. Ближе к морю. Еще не видно, но йодистый запах доносится, перебивая дым шашлыков подгоревших. И чайки кричат на руках шашлычника. Синие чайки. У меня в глазах идёт дождь. Опять чего-то боюсь. Тебя. Себя. Нас. Их. Тех, кто приходит ночами без стука. Свернусь в клубочек, с головою под одеяло. 
Раковина на отмели, выброшенная прибоем. Моллюск умирает. Он без воды никак не умеет. Плохо ему на земле. Раковину утром найдут, вскроют лаком, сделают сувениром. Поставят на стол или в сервант. Положат на подоконник. Над ней поплывут облака. Останется неуловимый дух йода и летнего солнца. И голос моллюска шершавый – колыбельная моря…  

Галька
Впасть в забытье. Уйти за бытие…
Забываю человеческий язык. Перехожу на междометия. Между теми и этими…
Заварилась каша – не расхлебаешь. Каша из топора и прочих колюще-режущих.
Иду, глаза в пол, руки в карманах. Ищут рассвет…
Две недели – ремонт коммуникаций. 
В аду дали горячую воду…
Белые коридоры, тёмные чердаки.
Плантации крыш вызрели воробьями, и улетают.
…Иди, работай! …Сил нет …Совести у тебя нет, а не сил…
…Ты будешь мне сниться? …Да, в кошмарах…
…Моя бы воля, вы бы все оказались у меня в желудке. А с гастритом я как-нибудь позже разберусь…
…Пусто место свято не бывает…
…Зачем что-то хранить на чёрный день? Хранить надо на светлый…
…Любовь нуждается только в любви. Всё остальное любовь может заработать…
А дождь всё не кончается,
Как будто кто-то из руки в руку 
пересыпает капли.
За окном высыпают гальку, мостят дороги.
Гром небесный.
В куче серого однообразия встречаются бело-розовые ракушки.
Отзвуки моря. Брызги прошлого.
Слова теряют смысл и вес.
Остаются костяки слов, высыхающие на песке.
Ветер уносит их и топит в море.
Море обтачивает и бросает обратно.
Галечный берег – кладбище слов.
Усопшими словами мостят дороги.
Гром напоследок, и – вечная минута молчания.
Под чужими одинокими шагами
из пункта А в пункт Б.
Только море монотонно шумит
словами прошедших
memento mori

Палимпсест
Палимпсест (греч. - palipmpseston - вновь соскобленный) — рукопись на пергаменте поверх смытого или соскобленного текста.

Чтобы сказать слово, не хватит бумаги, речи не хватит. Правила игры меняются каждый миг, переставляя фигуры, перекладывая тела в чужие кровати. Игра с дождем – в солнце. С летом – в зиму. С водой – в камень. Взгляда копье входит в спину. Бронза входит в кровь. Слова гудят бронзой. Ты становишься частью бронзы. Частью речи. Копье улетает дальше, нанизывая твою тень. Всадник пускает коня в галоп. Поля засеяны бронзой. Всходят - словами. Темна вода. Кто за тобой?.. Кто за тебя?.. Молчание. Тьма обретает форму и цвет. Вспышки молний – слова молитвы на незнакомом языке. Протяни руку, проложи мост через тьму. По нему – поезд-призрак. Через все станции – насквозь. Идёт много опавших, дождём шелестящих лет. На этой войне победителей нет. Проигравших – нет. Игроки меняют местами закат и рассвет. Прошлое никуда не уходит. Стоит за спиной, смеется, когда ты каждый раз выходишь на своей станции. Шаг на перрон, а вместо вокзала - пусто. Только ветра гоняют обрывки вчерашних афиш по дикой степи. Это искусство – не попадать во время. Всегда – между. На пограничных заставах мерцают костры. Ветер сбивает с ног. Всадник проницает копьем ветер. Всё вокруг гудит бронзовым звоном. Копьё братается с миром. Мимо проносится поезд-призрак почтово-багажный. По мостам времени, бывшего в употреблении, пахнущего нафталином и хлоркой. Табаком и портвейном, выпитым перед сдачей очередного экзамена. Колеса стучат, как бронзовые колокола, призывающие на бой. Слышите? Звуки сильнее слов. Звук – оружие. Копье всегда летит в цель, из прошлого в будущее. Сквозь твоё удивлённое настоящее. Настежь. Все будут всегда. Никто никуда не уходит. Слой ложится на слой, просвечивая, рождая новое слово. Поезд бежит по кругу. Змея пожирает свой хвост. Зелёный поезд – копьё с бронзовым наконечником – змей-искуситель. У слова много обличий. Скифский всадник приветствует светлое утро, вздымая копьё. Степь остаётся степью, даже когда сквозь неё просвечивают копья многоэтажек. Кузнечик смотрит в глаза проницательным взглядом предка. Коридор замыкается в круг, искривляя пространство. Слова – одно за другим – координатная сетка. Двери зеркал распахиваются навстречу. Костры вниз корнями горят. Муха вспархивает из янтаря, чтобы сгореть на солнце.